В погоне за технологиями

Образование в России пока наследует основные черты системы, сложившейся в СССР, но, как говорят специалисты, уже через пять-десять лет подход к процессу обучения в стране может кардинально измениться. Ведь уже сегодня обучение старается подстраиваться под конкретные запросы рынка.

Образование — зеркало современного мира. Глобальные тенденции с небольшим опозданием проникают в образовательную систему, делая ее более понятной, актуальной и технологически развитой. Новые профессии порождают новые специальности. Российское образование движется в русле международных трендов, и главным из них является повышение вовлеченности студента в процесс обучения.

Павел Музыка, ведущий бизнес-аналитик группы компаний Custis, считает, что такие понятия, как «отсидеть часы» и «ради галочки», уходят в прошлое: студент должен уметь и, что более важно, иметь возможность самостоятельно определять цели и содержание своего обучения. «Можно сказать, что образовательный процесс от унифицированного массового переходит к персонализированному. Как следствие, ответственность студентов за цель и результаты своего образования возрастает», — полагает эксперт.

Новая цифровая реальность меняет и сам процесс обучения. Благодаря развитию массовых открытых онлайн-курсов (МООК) и социальных сетей, поддерживающих обмен знаниями, привычные границы вуза размываются. Обучение начинает строиться на конкретных запросах рынка: все большую ценность приобретают практические кейсы, симуляции, разработка проектов, практикумы. При этом господин Музыка отмечает, что на сегодняшний день динамика рынка такова, что за четыре года обучения в бакалавриате технологии успевают полностью смениться. А значит, университеты стоят перед вызовом, который требует максимально гибко составлять учебный план.

Результатом подобного обучения становятся не теоретические знания, которые часто схоластичны и со временем рассеиваются, а компетенции, связанные с реальной практикой. «По итогам обучения студент получает не только диплом, но и портфолио, подтверждающее приобретенные практические навыки», — говорит господин Музыка.

Среди трендов, характерных именно для российских реалий, он считает, что необходимо отметить изменение роли государства в образовании. Вузы получают больше свободы в самоуправлении и самофинансировании, а государство постепенно перестает быть единственным заказчиком образования. В связи с этим вузы вынуждены искать баланс между интересами разных заказчиков.

Еще один тренд — повышение конкуренции за студентов. Это связано с тем, что абитуриенты получили возможность рассылать результаты ЕГЭ в несколько учебных заведений сразу, а вузы консолидируются в крупные региональные университеты. Кроме того, растет глобальная конкуренция с иностранными учебными заведениями за отечественных и зарубежных абитуриентов.

«В повышении значимости российских вузов среди мировых научно-образовательных центров важную роль играет программа „5-100“. Она подразумевает включение в KPI ректоров научных работ, влияющих на позицию университета в мировых рейтингах. Государство учитывает этот KPI при определении объема инвестиций в развитие учебного заведения», — говорит господин Музыка.

Александр Арский, доцент кафедры теории и практики таможенного дела Московского финансово-юридического университета (МФЮА), считает, что в настоящее время в системе высшего образования исповедуется компетентностный подход. Ситуация, когда выпускник вуза переучивался с первых дней своей трудовой деятельности, должна уйти в прошлое. «Выпускник должен быть готовым к работе в полной мере, предусмотренной своей специальностью. Глобализация рынков и развитие электронной торговли и безналичных расчетов физических лиц, а также появление новых типов платежных систем (биткоинов), формируют необходимость готовить „актуальных“ специалистов», — говорит Александр Арский.

Качество образования напрямую зависит от материальной базы учебного заведения и профессорско-преподавательского состава. «Здесь задача ясна: необходимо не только научить студента работать, но и побудить его совершенствовать рабочий процесс с целью снижения операционных издержек и затрат времени», — считает господин Арский.

Екатерина Ядова, руководитель MBA-программ Moscow Business School и Московского технологического института, согласна: «Качество образования — сложный и многосоставной показатель, на который влияет множество факторов: от законодательных инициатив до мотивации самого обучающегося. Ключевых факторов тоже довольно много. Значимым является финансовый фактор: грубо говоря, сколько денег тратится на образовательный процесс. Не менее, а иногда и более важна квалификация преподавателей и авторов контента. Здесь речь идет не о формальных признаках, таких как преподавательский стаж, а о вовлеченности в реальную практическую работу по преподаваемому направлению, об отслеживании и скорости внедрения практических нововведений, умении быстро и с использованием широкого спектра инструментов доносить информацию до обучающихся. Так называемый клиентский сервис также важен для качества образования. Технические и организационные моменты не должны отвлекать обучающихся от получения знаний, то есть, например, деканат или техподдержка должны отвечать на запросы быстро и четко».

По старинке

Впрочем, пока, как полагают некоторые эксперты, значительное число вузов работает по старинке. Евгений Лифшиц, руководитель Агентства кибербезопасности, сокрушается: «В российских вузах наиболее популярны профессии PR-специалистов, менеджеров, экономистов и бухгалтеров. Такое количество специалистов экономике не нужно! Мы готовим армию безработных: со студенческой скамьи молодые люди идут на биржу труда либо торгуют телефонами. При этом качество образования на крайне низком уровне. Те знания, которые получают студенты, часто неприменимы на практике. А рынок нуждается именно в специалистах с опытом». Эксперт уверен, что нужно смотреть на пять-десять лет вперед: большой спрос сейчас именно на производителей софта и IT-менеджеров, тех, кто придумывает новые драйверы, вроде Uber, работает над биллинговыми системами, которые скоро упростят бухгалтерскую и финансовую отчетность, специалистов в области кибербезопасности.

«Их у нас некому готовить, опыт можно получить только в крупных компаниях и за границей. Понятно, что Минобразования сегодня не решит эту проблему, она политическая. Необходима воля руководства страны для радикальных перемен: в профильных вузах нужно открыть кафедры по цифровым технологиям, сократив финансирование обучения модных, но не востребованных рынком профессий. Чиновники должны привлечь для этого крупный IT-бизнес, западных специалистов. И здесь, чтобы не было нецелевого использования средств, нужна прозрачная система грантов», — размышляет господин Лифшиц.

Александр Цыганов, руководитель Департамента страхования и экономики социальной сферы Финансового университета при правительстве РФ, говорит, что пока образование в России наследует основные черты образовательной системы, сложившейся в СССР. Хотя и признает, что во многом формально внедрен болонский процесс, активно проводятся конференции по смарт-технологиям в образовании, далеко не первый год используются дистанционные технологии. «Такое противоречие понятно, так как кадровый состав учителей и преподавателей вузов в значительной степени состоит из специалистов, получивших образование и опыт еще в советское время. Отчасти на это оказало влияние недофинансирование образования в 1990-е годы, но и сейчас зарплаты учителей и преподавателей не всегда конкурентны. В это время наблюдалась тенденция роста отрицательного отбора, когда лучшие кадры уходили в бизнес», — размышляет профессор.

Он уверен, что сегодня нужно стимулировать участие бизнеса в образовании и особенно в высшей школе, для чего можно и нужно создавать базовые кафедры ведущих предприятий, разрабатывать учебные планы с участием работодателей, использовать в образовательном процессе профстандарты. «Возможность расширения присутствия практиков в учебном процессе может быть обеспечена на основе сетевых и дистанционных технологий, когда лекция или семинар проводятся в удаленном доступе. Доступность видеоматериалов и электронных курсов в сети уже приводит к изменению формата обучения, когда основное время в аудитории смещается от лекций к практическим занятиям и консультациям. Это влияние уже заметно в России, ведущие вузы используют в своей практике новые технологии, опирающиеся на возможности цифровой экономики: есть сетевые программы, объединяющие возможности технических и экономических институтов, работодателей; дистанционные программы в дополнительном профессиональном образовании уже сегодня занимают существенную долю рынка», — говорит господин Цыганов.

Он считает, что в настоящее время накапливаются качественные изменения и видимый скачок в организации учебного процесса вполне можно ожидать в ближайшее время.

На расстоянии

За последние 17 лет количество пользователей интернета выросло более чем в три раза. По словам президента группы Всемирного банка Джима Ен Кима, в 2016 году наступил пик цифровой революции, которая сразу же принесла выгоды частным лицам: стало проще и удобнее общаться и получать информацию, появились бесплатные цифровые продукты, возникли новые формы досуга. Кроме того, благодаря ей сложилось ощущение глубинной социальной взаимосвязи и глобальной общности. Как уверены специалисты, эти тренды кардинально изменят образовательные процессы во всех странах, в том числе и России.

Образование перенимает основные мировые тренды, такие как ускорение процессов обновления и устаревания информации, внедрение технологий, цифровизация, лавинообразное увеличение контента (учебников, видео и иных пособий).

Характеристики спроса стимулируют развитие максимально удобных продуктов и услуг. Клиентам нужно получать качественное обучение в кратчайшие сроки и за имеющиеся свободные от повседневных трат деньги. В образовании тренды и особенности спроса проявляются в том, что становится больше качественного удаленного обучения, больше вариаций по продолжительности и глубине обучения, больше конкуренции по качеству контента в образовательном процессе, больше прозрачности.

Госпожа Ядова подсчитала, что рынок так называемого онлайн-образования в России на 2016 год оценивается в 1,8 трлн рублей, а к 2021 году прогнозируется его рост до 2 трлн рублей (мировой рынок онлайн-образования, для сравнения, составляет $4,5-5 трлн, а по прогнозам Education International, в скором будущем увеличится до $6-7 трлн).

Игорь Еремин, президент Vengo Group, уверен, что рынок онлайн-образования в России разовьется так, что в ближайшие десять лет можно будет получить эксклюзивные знания, «не вставая с дивана», так как в интернете все чаще появляются переводы лекций ведущих преподавателей Йельского университета, Стэнфорда, Гарварда и других. «Кроме того, современные технологии позволяют сделать процесс онлайн-обучения геймифицированным, легким для понимания и с максимальной вовлеченностью», — добавляет он.

Одного интернета мало

Впрочем, некоторые специалисты полагают, что для того чтобы получать знания из интернета, нужно для начала научиться их систематизировать.

Константин Кокарев, старший преподаватель Liberal Arts College ИОН РАНХиГС, говорит: «Когда говорят об актуальном или возможном влиянии цифровой экономики на систему образования, чаще всего возникает картина будущих высокотехнологических производств, программирования, больших данных и прочего. Все это, безусловно, важно уже сейчас для отдельных направлений профессиональной подготовки. Однако есть более фундаментальное, но менее очевидное влияние новых цифровых средств на образование. Речь даже не о дистанционном образовании или MOOC (массовых открытых онлайн-курсах), а о том, что и студенты, и преподаватели в своей образовательной и научной работе все больше и больше опираются на сетевые сервисы для совместной работы, на разнообразное программное обеспечение и большие базы данных — будь то по научному цитированию, по вопросам экологии или экономического развития. Без обращения к быстро развивающимся и при этом высокоспециализированным средствам передачи информации уже невозможно представить себе конкурентоспособного исследователя. Большие базы есть практически у всех: не только у экономистов или биологов, но и у политологов с историками. Это накладывает обязательства на всю систему образования: на детские сады, школы и университеты».

Господин Кокарев считает, что сегодня просто знать, как включается компьютер и в какой программе можно отредактировать картинку, уже давно недостаточно. Теперь нужно понимать, как искать информацию, как ее проверять, какие профессиональные базы существуют, как можно наладить эффективную совместную работу, как сохранить полученные результаты. «К сожалению, всем этим навыкам не так просто научиться по наитию. И если мы хотим, чтобы выпускники школ комфортно чувствовали себя на любом типе работ, нам нужно сделать так, чтобы они могли использовать новую цифровую инфраструктуру осознанно, оценивать ее результаты реалистично, опираясь на глубокое понимание технологических оснований и социальных последствий использования новых цифровых технологий», — уверен преподаватель.

Кирилл Бигай, сооснователь и СЕО международного онлайн-маркетплейса для поиска репетиторов Preply.com, считает, что последние тенденции отличаются гуманизацией и гуманитаризацией обучения. «При этом сам процесс обучения становится более компьютеризированным: домашнее задание выполняется при помощи графических и текстовых программ, школьные сообщества объединяются в группы в социальных сетях, визуализацию уроков отправляют по почте. В ближайшие два года Россия планирует полностью перейти на электронные учебники. Что касается формата изложения, то, по нашим наблюдениям и опыту репетиторов, намного интереснее получать информацию в формате инфографики или сторителлинга», — говорит он. Господин Бигай указывает на то, что дистанционное образование становится намного более востребованным, нежели стационарное. На сегодня среднегодовой темп роста рынка e-learning в России достигает 20-25 %.

Отставание в восемь лет

Среди специалистов есть и те, кто скептично относятся к перспективам интеграции учебного процесса в цифровую экономику. Тимур Нигматуллин, финансовый аналитик группы компаний «Финам», указывает на то, что в России на образование оказывает влияние ряд негативных факторов. Так, согласно бюджету, расходы на образование в 2017 году повысятся на 2 %, до 568 млрд рублей. Это меньше инфляции, что говорит о снижении в реальном выражении. Образование, наряду с коммуникациями, существенно влияет на развитие цифровой экономики — но с лагом в 5-10 лет. «Таким образом, перспективы в этом направлении для РФ могут ухудшиться», — предостерегает аналитик.

Олег Иванов, руководитель Центра урегулирования социальных конфликтов, считает, что понятие цифровой экономики в нашем обществе еще не совсем принято и понятно. Цифровая экономика предусматривает работу с новейшими информационными технологиями, то есть экономическая деятельность основывается на цифровых технологиях. «Естественно, что образование должно идти в ногу с новыми технологиями. К сожалению, отставание России от стран — лидеров цифровизации сейчас составляет 5-8 лет. И дело не том, есть ли в школе компьютерные классы и уроки информатики. Переход на цифровизацию подразумевает не только использование интерактивных досок вместо грифеля и мела, должен быть иной подход к подготовке школьников и студентов. Однако с точки зрения психологии человек достаточно консервативен для использования новейших технологий в своей жизни. Развитие, обучение — это выход из зоны комфорты и конфликт с самим собой. Нужны определенные условия, чтобы человек хотел развиваться. Система образования должна быть продумана с учетом новейших цифровых технологий и экономических условий. Но наши вузы достаточно консервативны в этом плане и не спешат развивать отношения с IT-бизнесом. А чтобы высшая школа готовила подкованных, грамотных в этой области специалистов, необходимо максимально наладить связь между учебными заведениями и бизнесом в сфере информационных технологий», — рассуждает господин Иванов.

Перспективы

Госпожа Ядова резюмирует: «Цифровая экономика стимулирует развитие цифрового образования: образования, построенного с учетом развития технологий, накопления данных и с применением новых технологий и знаний. Чем быстрее образование станет полностью опираться на реалии цифровой экономики, тем проще и естественнее будет проходить внедрение цифровой экономики. Взаимное влияние, стимулирование, проникновение экономики и образования очень сильны. Обновление экономики нуждается в обновлении образования. И процесс этот неизбежный. Экономика тянет за собой образование, образование стимулирует экономику. Вопрос только в формате, объеме и адекватности сопротивления изменениям на разных уровнях. Это вопрос и скорости изменений».

В ближайшие годы российское высшее образование продолжит активно развиваться, ориентируясь на мировые тенденции, поскольку без учета глобальных трендов университеты не смогут встроиться в новые реалии цифровой экономики. Благодаря глобальным и локальным изменениям образовательной системы вузы из инфраструктурных организаций постепенно станут предпринимательскими, работающими в конкурентной среде, поменяют систему внутреннего управления, связанную с привлечением инвестиций, персонализируют обучение.

Владимир Яблонский, председатель правления Ассоциации социального развития, добавляет: «Наряду с оценками в аттестате большую значимость приобретает социальный капитал, то есть навыки, таланты, стремления, участие в коллективных проектах и исследованиях, креативное мышление. Отказ от традиционных методов педагогики неизбежен для системы образования. Практика электронного образования станет основой нового процесса обучения. Преподавателям придется осваивать „цифровую“ педагогику, а их прежняя роль источника знаний трансформируется в регулятора образовательного процесса».

Господин Яблонский считает, что структура образования будет реорганизована. Машина, которая штампует знания, превратится в интерактивный механизм, с помощью которого образование приобретает индивидуальный характер. Изменения заключаются в переходе от номенклатурного режима с пристальным контролем государства к сложной системе, состоящей из множества компонентов и деталей, которая позволит ученику самому организовывать индивидуальный образовательный процесс.

Источник: «Коммерсантъ. Санкт-Петербург»